ПОЭМЫ
Мать Мария
1
Читатель, если спросишь, почему
Век позапрошлый сердцу моему
Послал из дали весточку-рассказ,
Который изложу тебе сейчас, –
отвечу:
и в прошлом, и в грядущие века
Любовь двоих не может быть легка.
Бог в помощь мне – создать поэмы нить,
Читателю – прочесть и оценить.
Навстречу
иду к своим героям. И верней
Начать повествование о ней,
О Маргарите.*
Есть среди мирян
Известная фамилия дворян
Нарышкиных. Знатнейшая семья.
Вот героиня милая моя
явилась.
Домашние прозвали огоньком:
Певунья, хохотунья, но при том
И набожна. Лучистые глаза
Её устремлены на образа.
Молилась
усердно у лампадки о родных,
О близких, о здоровых и больных.
***
В те времена к шестнадцати годам
Дворянки превращались в светских дам.
Высокий, статный, с ухарским лицом,
Представился Ласунский молодцом
и скоро
посватался к Нарышкиной; хитёр,
Беспечен, льстив и на язык остёр.
Родителям перечить не вольна,
Молоденькая Рита отдана
бретёру,
развратнику, циничному лгуну,
Приверженному к картам и вину.
* Княгиня Маргарита Тучкова, в девичестве Нарышкина (1781-1852) – вдова героя Отечественной войны 1812 года генерала Александра Тучкова (1778-1812), организовала общину для обездоленных женщин и сирот, в которой сама ухаживала за больными и делала всю тяжёлую работу. Впоследствии община превратилась в Спасо-Бородинский женский монастырь, а сама Тучкова в 1838 году приняла постриг и стала зваться матерью Марией.
***
Пожаловаться близким не могла
И молча терпеливо крест несла.
Унижена супругом в сотый раз.
Где ж огонёк? – Без радости угас.
Смирилась
с несчастной долей.
Ведала ль она,
Что очень скоро будет влюблена,
Что средь житейских непроглядных туч
Пробьётся к сердцу чувства ясный луч?
Открылась
её любовь случайно на балу,
Когда дворецкий звал: «Прошу к столу».
По залу возмущённый всплеск речей:
– Бледна-то как! И слёзы из очей!
– Ну, хороша ж! Нарушен этикет,
И даже бант уронен на паркет.
Сбежала!
– А, говорят, поставлена на кон,
С Ласунским жизнь её, как жуткий сон.
– Смотрите, офицер тотчас за ней
Последовал. Кузина у дверей
сдержала
его. Однако, видный кавалер!
– Неужто между ними адюльтер?..
***
Ах, домыслы недобрых болтунов!
Уколы в чей-то адрес – трюк не нов.
Подхвачен унизительный навет –
Изменой называет злобный свет
смущенье.
И брак с повесой – горестный урок;
Не пара добродетели порок.
Муж-деспот, он велит: «Не прекословь!»
Что победит? – Внезапная любовь?..
Смиренье?..
Сигналя и трубя в незримый рог,
Сама судьба ступает на порог.
2
Из встреч – незабываема одна,
Когда невольно вскликнешь: «Вот! Она!»
Походка девы легче ветерка,
Несмелое движенье локотка,
а голос,
журчащий, вдруг покажется родным.
И всё вокруг становится иным:
Коснуться платья, руку целовать,
Накидкой плечи милой укрывать,
и волос
её запрятать в тайный амулет,
И на снегу изящной ножки след
Отыскивать, и только к ней одной
Стремиться, и назвать своей женой…
Перечисленья эти не новы.
Подобное испытывали вы,
в ком бьётся
благое сердце рыцаря?
Тучков,
Герой отважный мой, как раз таков.
Он грезит Маргаритой, всё сильней
Волнуется и думает о ней.
Придётся
теперь без поэтических прикрас
Начать об Александре свой рассказ.
***
Есть в галерее Зимнего Дворца
Его портрет. Мне не забыть лица –
Печально-утончённые черты.
Читатель, в Эрмитаже будешь ты, –
постой же,
вглядись в изображенье не спеша, –
Увидишь: в лике светится душа.
Глаза его огромны и грустны,
Они прощальной нежности полны.
Я тоже
любуюсь генералом прошлых лет, –
Прекрасен исторический портрет.
***
Их род – из века в век, из старины.
Тучковы-братья – славные сыны
России.
Александр из них – меньшой,
Мечтатель, с романтической душой;
добрее
и мягче сердца трудно отыскать,
По-христиански чтил отца и мать.
Мундир – к лицу. До кончиков ресниц
Он был мечтой московских чаровниц.
Острее
его пронзила тягостная весть:
У Маргариты муж беспутный есть.
В её глазах читается судьба –
Отчаянье и кроткая мольба.
Скорей мила, чем внешне хороша,
Но бриллиантом светится душа.
Манерно
судачит сплетне-светская Москва,
По ярмарке невест прошла молва
Об офицере. Девы ловят взгляд!
Жених блестящ, но… ни одной не рад.
И верно:
с тех пор, как Маргариту повстречал,
Он больше никого не замечал.
***
Ласунский истеричен, развращён,
Погряз в порочных связях…
Не прощён!
И Государь решает, и Синод –
Согласье дать несчастной на развод.
Вмиг едет
к любимой Александр просить руки!..
В помолвке отказали старики.
Уехал он – служебные дела.
Нарышкина в унынии слегла
и бредит:
«Он – там, вдали… наверно, разлюбил…
Вернись… приди… мне белый свет не мил».
3
Прошло четыре года с той поры.
Не радуют Нарышкину пиры,
Балы не привлекают – у икон
И вечером, и утром бьёт поклон…
Но чудо –
Лакей вошёл, оставил на бюро
Конверт в подносе, розу и перо.
Письмо открыла. Чуть дрожит рука.
Голубоватый лист, на нём – строка…
– «Откуда?..
Знакомый почерк!.. Милый мой Тучков!
Он пишет, что по-прежнему готов
Просить руки! Неделя, крайне две –
Его увижу снова я в Москве…
Дождусь ли встречи?! Господи, молю,
Дай мне в мужья того, кого люблю!»
Ну что же,
читатели, мы с вами дождались
Момента счастья – чаянья сбылись.
На этот раз отец её и мать
Расспросами не стали донимать, –
негоже
препятствия чинить. И… наконец
Влюблённые ступают под венец.
***
Из церкви вышли об руку рука.
Вдруг… нищий, что пришёл издалека,
Счастливицу окликнул. Он изрёк:
«Тебе я, мать Мария, приберёг
подарок.
Знатна, да не стыдись перед людьми.
Вот посох твой! Скорей его возьми».
Блаженный обознался – вот дела!
Но посох Маргарита приняла,
и пара
счастливых окрылённых молодых
В имение умчалась на гнедых.
***
Так жить бы век, но счастье, как весна.
Мир зыбок – вскоре грянула война.
Муж – воин, и готов возглавить он
Пехотный полк, – грозит Наполеон.
Тучковы,
четыре брата, мужества полны,
Призванью и Отечеству верны,
Идут француза бить.
– «Прости, жена,
за то, что вновь останешься одна».
Багровый
закат горит над белою Москвой,
И марш трубит походно-строевой.
«Где ты – там я, не сдерживай меня!» –
Садится Маргарита на коня
В мужской одежде и, презрев уют,
За князем вслед, где, может быть, убьют.
Шептала:
«Всё выдержу, лишь только б – рядом с ним,
Моими он молитвами храним.
Я верю – сила слова и любви
Спасёт от неминуемой крови».
Читала –
обветренна, стройна и высока –
Молитвослов. Вершила крест рука.
***
В защиту веря, смерти не боясь,
В походах об удаче думал князь:
«Судьбу и Бога мне благодарить
За то, что может сердце так любить!»
Тучкова
в суровых днях военного житья
Бралась за всё: то надобность шитья -
Починки толстой грубою иглой,
То раненому смыть из раны гной…
И снова
в обозе ждёт любимого с мольбой
О том, чтоб не смертельным вышел бой.
4
Век пороха. Одиннадцатый год.
Родился сын – продолжен славный род.
В разгар войны в двенадцатом году
Француз в Россию вторгся на беду.
Заслужен
в боях победных генеральский чин.
Для расставанья не было б причин,
Когда бы не Николенька грудной.
Всё ближе день прощания с женой.
Разбужен
внезапно генерал в рассветный час;
Ещё белёсый месяц не погас,
Чуть слышно филин ухает в глуши,
И пушки спят, и дремлют палаши…
Княгиню растревожил страшный сон:
Слетелось вороньё со всех сторон –
ужасно.
Дым… поле… взрыв… кровавое пятно…
Ей слышится: «Убит… Бородино…»
Прижалась к мужу:
– Господи, боюсь!
Я с этим сном вовеки не смирюсь!
– Напрасно
себя тревожишь, милая жена,
Вот карта – нет на ней Бородина…
Вернись в Москву, родная, я прошу;
Тебе же всё подробно напишу.
Спокойней будет, легче воевать,
Когда защищены и сын, и мать,
признаюсь.
Подумай о сыночке, будь нежна;
Лишь полбеды, коль ты окружена
Огнём да пеплом, грохотом войны –
Младенцы видеть это не должны.
Я справлюсь…
Возьми с собой Нерукотворный Спас,**
К нему ты обратишься, и – не раз.
** Спас Нерукотворный – икона из полковой походной церкви Ревельского пехотного полка, шефом которого был генерал-майор А.А.Тучков.
***
Смоленская дороженька в пыли, –
Ушёл родной за краешек земли.
И ведала лишь дальняя звезда,
Что милые простились навсегда…
………………………………………
Смеркалось.
Глядит княгиня в лунное окно…
А в этот час не спит Бородино.
В сердцах солдат и ненависть и страх.
Дрожали жадно блики на штыках –
казалось.
Взревело поле ровно в шесть утра!
Рванулись кони, грянуло «Ура-а-а!»
Раскаты взрывов ядер! Град свинца!
Полкам французов не было конца!..
Стекала кровь в Семёновский ручей…
О, сколько жён молилось у свечей!
Стонала
землица подмосковного села,
Горой лежали мёртвые тела…
Страшна цена.
Француз вошёл в Москву.
А вещий сон свершился наяву:
упала
без чувств, прочтя известие, вдова,
Покрылась сединою голова.
***
Тучкову, постаревшую от слёз,
Монах на поле бранное привёз.
Брела средь трупов, сдерживая крик.
Навстречу ей – оборванный старик
согбенный,
Юродивый, в веригах, босиком;
Стучал о цепь проржавленным замком,
Ко лбу прилипла свалянная прядь:
– Мария, мне ль тебя ли не узнать!
Нетленный,
священный подвиг совершил герой!
Здесь он погиб – здесь и часовню строй.
5
Прошли года.
Замок, что странник дал,
Открытым был – провидец что-то знал!..
…………………………………………….
Безлюдное молчит Бородино,
В его земле кровавое «вино»
зарыто.
«Николенька, здесь твой отец полёг.
Давай с тобой посадим тополёк.
Где голову сложил мой славный муж,
Построю храм в помин усопших душ.
Убито
так много в страшном бешеном бою.
Несу я вдовью долюшку свою».
Сын молится, – черты его лица
Такие же, как были у отца…
Утешит мать, прижмётся к ней щекой –
На время возвращает ей покой…
………………………………………
Нежданно
(об этом и писать-то нелегко)
Сын-отрок, свет, кровиночка, Нико…
Как? Почему смертельно занемог?
Болел недолго. И в могилу лёг…
И странной
казалась Маргарите жизнь теперь –
Ничем не измерима боль потерь.
***
Уйти бы в сон. Лишь редко в забытьё
К утру впадала. Мучили её
Бесцветные кошмары, бил озноб,
Мерещился в углу гостиной гроб.
Бедняжка
с ума сходила, плача ночь и день,
Вся в чёрном, вся – похожая на тень.
И, чтоб не видеть скорбного угла,
Именье Маргарита продала:
«Мне тяжко.
Да будет так – отныне суждено
Связать остаток дней с Бородино».
***
И вскоре средь крестьян прошла молва:
«На Бородинском в домике вдова
Живёт близ храма, с ней – два-три слуги».
Не в радость быт, и на поле – ни зги.
И жутко
кромешной ночью. Только – вой волков.
И видится смертельный бой полков
Княгине в непроглядной зимней тьме.
Печаль, унынье, горе на уме:
«Машутка-а-а…
Не сына ль плач?.. Не мужа ль слышен зов?..»
Служанка отворяет ей засов,
А та, взяв посох, поминальный хлеб,
Бессонная, идёт в холодный склеп.
С колен она не встанет до утра,
А в поле дуют чёрные ветра…
Поверьте,
когда душа рыдает от беды,
Когда от слёз горчит глоток воды,
Любимых забрала немая мгла –
Так нужно, чтобы вера позвала,
и ветер
надежды крылья мрака скинул прочь.
Скорбящим вера призвана помочь.
***
«Доколе будешь длить безумья бред? –
Спросил Тучкову мудрый Филарет,***
Проведав церковь Спас-Бородина, –
Очнись от горя. Разве ты одна,
вдовица,
страдаешь от несчастья на Руси?
Молись за всех, за немощных проси».
И повторил: «За всех. Не ты одна».
………………………………………
Как будто с лика спала пелена:
«Молиться,
да, да, за всех! И нищим помогать.
Для страждущих я стану, словно мать».
*** Филарет – (Дроздов Василий Михайлович, 1782 – 1867), Московский митрополит.
ЭПИЛОГ
За утешеньем вдовы к церкви шли
И матерью Марией нарекли
Тучкову, настоятельницу, Свет.
Благословлял обитель Филарет,
И там, где кровью полит был пустырь,
Вознёсся Бородинский монастырь.
При храме – богадельня; хворый люд
К Марии брёл, чтоб здесь найти приют.
Сам Николай – России Государь****
Пожертвовал на ризы, на алтарь.
Не гасла поминальная свеча.
Замок пророка, ржавый, без ключа,
Висел как знак незапертых ворот.
И шёл, крестясь, к обители народ.
**** Император Николай I (1796-1855) посетил святую обитель в 1839 году, во время торжеств по случаю открытия памятника на батарее Раевского. Он сказал Тучковой, настоятельнице Спасо-Бородинского монастыря, такие слова: «Мы поставили памятник чугунный, а вы предупредили нас, поставив бессмертный христианский памятник».
21.08.2012
